Базовый сценарий IHS Markit – «Переломный этап»

Трансформация глобального топливно-энергетического баланса в 2021-2050 гг. под влиянием ускоренной декарбонизации.

Текущие сценарии развития глобальной энергетики, опубликованные IHS Markit в июле 2021 года, отражают нашу оценку новой динамики энергетического рынка, которая обусловлена пандемией COVID-19, а также начавшейся в 2020 году активизацией ранее начатых инициатив по декарбонизации энергопотребления. В 2020-2021 гг. глобальная кампания, направленная на противодействие изменению климата, приобрела беспрецедентный размах, что привело к росту давления на энергетический сектор (данный вопрос более подробно рассматривается в Главе 2).[1] Декарбонизация энергетики уже долгое время считалась одной из основных предпосылок успеха международных усилий по сдерживанию глобального потепления, поскольку свыше 70% глобального объема выбросов парниковых газов(в эквиваленте СО₂ (СО₂-экв)) связаны с энергетикой (по оценкам IHS Markit, в 2020 году данный показатель составил 74,7%). Но хотя энергетическому переходу и до COVID-19 уже отводилось значимое место в контексте международной энергетики – как с точки зрения риторики, так и сточки зрения практики – 2020 год, судя по всему, стал поворотной точкой или «ускорителем» данного процесса под влиянием целого комплекса новых факторов.

Согласно нашему новому базовому сценарию энергетического будущего в период до 2050 года –получившему название «Переломный этап» [Inflections] – мировая и глобальная энергетика формируется под влиянием значимых изменений в международной геополитике, в национальных политических и экономических приоритетах, в поведении бизнеса и людей, а также в финансовых критериях, которыми руководствуются инвесторы и кредиторы (на практике рынок нередко опережает правительство в стремлении к переменам и инвестировании в «зеленые» энергетические технологии). Тогда как наш базовый сценарий 2020 года («Конкуренция» [Rivalry]) предполагал, что энергетический переход будет происходить с эволюционной скоростью, согласно новому сценарию («Переломный этап») энергетический переход в целом набирает обороты, но, тем не менее, продвигается во всем мире очень разными темпами и путями.

При этом к значимым индикаторам, которые более подробно рассматриваются в следующей главе, относятся следующие:

• Существенное увеличение за прошедший год объема обязательств по достижению углеродной нейтральности и сокращению выбросов парниковых газов, принятых разными странами и компаниями. По последним сведениям, на страны, официально взявшие на себя обязательства по обеспечению нулевого баланса выбросов, приходилось около 2/3от их общемирового объема. Казахстан присоединился к данной инициативе в декабре 2020 года, когда Президент Касым-Жомарт Токаев объявил, что страна достигнет нулевого уровня выбросов к 2060 году. Впоследствие Токаев сформулировал ряд промежуточных целей на пути к нулевому показателю, включая увеличение доли возобновляемых источников в общем объеме выработки электрической энергии в Казахстане с 3% в 2020 году до 24% к 2030 году, а также увеличение доли выработки электроэнергии с использованием природного газав тот же период с 20% до 25%. Одновременно с этим во всем мире многие компании объявили о том, что они поставили перед собой более амбициозные цели по декарбонизации, начиная с 2020 года. Одним из самых недавних подобных примеров стало сделанное в июле 2021 года заявление ЛУКОЙЛа о намерении сократить к 2030 году контролируемые выбросы парниковых газов на 20% (относительно уровня 2017 года).[2]
• Активизация усилий Европейского Союза (ЕС) по окончательной доработке нормативной базы для планируемого внедрения механизма трансграничного углеродного регулирования (CBAM) –который фактически представляет собой налог на импорт ряда товаров с высоким «углеродным следом». Данный механизм призван «уравнять правила игры» для промышленных компаний в Европе, которым необходимо реализовать дополнительные сложные и дорогостоящие программы декарбонизации для того, чтобы достичь поставленных в ЕС целей по сокращению выбросов парниковых газов на 55% к 2030 году (относительно уровня 1990 года) и выходу на нулевой баланс выбросов к 2050 году.[3]

В 2019 году глобальный объем выбросов парниковых газов обновил максимум, составив 50,7 млрд. т CO₂-экв, после чего снизился на 5,3% до 48,1 млрд. т CO₂-экв в 2020 году. В соответствии со сценарием «Переломный этап» выбросы парниковых газов будут снижаться на протяжении большей части сценарного периода до 2050 года, так и не вернувшись к уровню 2019 года. При этом сценарий «Переломный этап» предполагает, что в глобальном масштабе целевой показатель нулевого баланса выбросов все же не будет достигнут к 2050 году под влиянием целого ряда сдерживающих факторов. Согласно базовому сценарию, к середине текущего века выбросы все еще будут находиться на довольно высоком уровне, при котором к 2100 году прирост глобальной средней температуры может составить 2,6°Cсверх доиндустриальных уровней, что ощутимо расходится с целями Парижского соглашения (удержание прироста температуры намного ниже 2°C и приложение усилий для ограничения роста температуры до 1,5°C). Тем не менее, сценарий «Переломный этап» предполагает, что глобальный объем выбросов парниковых газов к 2050 году будет примерно на 16% ниже пикового уровня 2019 года.

Фактором, усложняющим непростые задачи энергетических компаний, связанные с декарбонизацией, является ожидаемый в прогнозном периоде значительный рост глобального потребления первичных энергоресурсов, которое в 2021-2050 гг. увеличится на 24,5% до 17,18 млрд. т н.э. Такой прогноз основан на наших ключевых предположениях относительно основополагающих демографических и экономических тенденций, включая совокупный прирост населения примерно на 25%, рост ВВП в среднем на 2,7% в год и сохранение курса на увеличение потребления энергоресурсов в странах с развивающейся экономикой – даже несмотря на поступательное снижение энергоемкости экономики в развитых странах (в Европе и Северной Америке спрос на первичные энергоресурсы в целом снижается, тогда как в большинстве других крупных регионов происходит увеличение потребления).

Наряду с повышением значимости энергоэффективности, одним из ключевых последствий растущего давления на энергетическую отрасль, перед которой ставятся задачи декарбонизации при одновременном удовлетворении растущего спроса на энергоресурсы, согласно сценарию «Переломный этап», является более быстрое увеличение доли ВИЭ в глобальном спросе на первичные энергоресурсы, чем предполагалось в нашем предыдущем базовом сценарии («Конкуренция») – и, соответственно, более быстрое сокращение доли ископаемого топлива. Совокупная доля неуглеродных источников в мировом потреблении энергоресурсов (включая  атомную энергию и гидроэлектроэнергию наряду с ВИЭ) вырастет с 10,4% в 2020 году до 23,6% в 2050 году, а совокупная доля ископаемого топлива (т.е., нефти, газа и угля) за тот же период упадет с 80,0% до 63,8%. Интенсивная электрификация – наряду со снижением углеродоемкости электроэнергетики– также станет чрезвычайно важным слагаемым успеха энергетического перехода, в связи с чем сценарий «Переломный этап» предусматривает 95-процентный скачок мировой выработки электроэнергии в 2020-2050 гг. до 51,4 ТВт*ч (см. Рисунок 1.9 «Перспективы мирового производства и потребления первичных энергоресурсов по видам топлива в период до 2050 года», Рисунок 1.10 «Обзор и прогноз роста мирового спроса на первичные энергоресурсы по видам топлива» и Таблицу1.3 «Перспективы мирового потребления первичных энергоресурсов по видам топлива в период до 2050 года: среднегодовые темпы роста и изменение долей в мировом спросе»).

Рисунок 1.9

Рисунок 1.10

Таблица 1.3

Если говорить о топливно-энергетическом балансе согласно сценарию «Переломный этап» более подробно, то IHS Markit прогнозирует следующие ключевые изменения в относительных долях нефти, газа, угля и ВИЭ в 2021-2050 гг.:[4]

• Доля нефти в мировом объеме потребления первичных энергоресурсов сократится с 30% в 2020 году до 25% в 2050 году. Пандемия COVID-19 отбросила мировой спрос на нефть на более низкий уровень, и теперь мы ожидаем, что спрос выйдет на пиковую отметку раньше, чем прогнозировалось в нашем предыдущем базовом сценарии (в середине 2030-х гг., а нев начале 2040-х гг.), и на более низком уровне (107 млн.барр. в сутки, а не 114 млн.барр. в сутки). Однако траектория спроса на нефть в сценарии «Переломный этап» остается практически такой же, как и в сценарии «Конкуренция». Это означает, что для удовлетворения спроса в течение всего прогнозного периода все так же потребуются значительные дополнительные инвестиции в разведку и добычу (в целях наращивания объемов предложения в оставшиеся годы роста глобального спроса и недопущения того, чтобы сокращение мировой добычи нефти в последующий период превысило сокращение спроса). Ожидаемое снижение спроса на нефть в основном обусловлено новой динамикой в транспортном секторе, который остается крупнейшим источником спроса на нефть в мире. Наряду с непростыми моментами, связанными сростом экономии топлива, нефть сталкивается с усиливающейся конкуренцией со стороны электричества: проводимая в разных странах политика перехода на автомобили с нулевым уровнем выбросов (АНУВ) способствует активному распространению электромобилей, и ведущие мировые автопроизводители поступательно наращивают мощности для их производства и продаж. При этом следует отметить, что за пределами Европы электрификация транспорта на деле происходит медленнее, чем иногда предполагается. Тем не менее, в 2050 году более 40% мирового автопарка должно быть электрифицировано. Наконец, функциональные преимущества продуктов нефтехимии– и, в частности, пластмасс – указывают на возможность роста их использования на протяжении прогнозного периода, несмотря на проблемные моменты, связанные с негативным отношением к пластмассам (включая микропластик) как к серьезному источнику загрязнения окружающей среды.
• Доля природного газа увеличится с 24% лишь до 25% (в отличие от 26% согласно нашему предыдущему базовому сценарию), поскольку газ сталкивается с ростом конкуренции со стороны ВИЭ, хотя и выдерживает ее успешнее, чем другие виды ископаемого топлива, учитывая его относительно низкий «углеродный след». Проводимая экологическая политика помогает газу опередить уголь, в результате чего уже к 2026 году он станет второй по объему составляющей спроса на первичные энергоресурсы в мире и будет все активнее конкурировать с нефтью за глобальное лидерство в качестве крупнейшего первичного источника энергии в период до 2050 года. Помимо дальнейшего вытеснения угля в электроэнергетике в различных регионах, рост спроса на газ в немалой мере зависит от увеличения его использования в качестве источника топлива для производства «голубого» водорода. Мировой спрос на водород вырастет с уровня около 300 млн. тонн нефтяного эквивалента (т н.э.) в 2020 году (весь указанный объем производится с использованием парового риформинга [паровой конверсии] ископаемого топлива или «серого» водорода) почти до 750 млн. тн.э. в 2050 году (более половины из которых приходится на «зеленый» и «голубой» водород) – при этом его доля в совокупном глобальном объеме конечного потребления энергоресурсов увеличится с 2% до 5%.[5]В то же время, доля СПГ в совокупном объеме предложения газа в прогнозный период вырастет с 12,9% до 20,9%.
• Доля угля упадет с 27% до 13% (вместо 17%, как предполагалось ранее) – во многом вследствие его активного вытеснения возобновляемыми источниками в электроэнергетике. Снижение спроса на уголь, начавшееся до пандемии COVID-19, продолжится, и к 2050 году он будет более чем на 20% ниже, чем предполагалось предыдущим прогнозным сценарием 2020 года («Конкуренция»). Этот более низкий показатель обусловлен прежде всего стремлением материкового Китая – на который в 2020 году пришлось порядка 51% мирового спроса на уголь – выйти на целевые показатели нулевого баланса выбросов к 2060 году. Для достижения поставленных целей большое количество угольных электростанций в стране выводятся из эксплуатации – причем, иногда значительно раньше стандартно предусмотренного срока. На протяжении 2030-х гг.в Китае будет ежегодно выводиться из эксплуатации почти 30 ГВт угольных мощностей, что нивелирует весь объем ввода в эксплуатацию таких мощностей в регионе за тот же период. Однако в 2040-х гг. – несмотря на то, что объемы выбытия угольных мощностей удвоятся – чистый показатель их прироста вновь увеличится, поскольку в течение этого десятилетия будет введено в эксплуатацию больше новых угольных электростанций, чем выведено из эксплуатации старых. Подобное кажущееся противоречие объясняется сохранением зависимости Китая от угольной генерации как основного источника электроэнергии для покрытия базовой нагрузки. Несмотря на ввод в эксплуатацию новых объектов, доля угля в производстве электроэнергии в Китае упадет с уровня более 60% в 2020 году до уровня менее 15% в 2050 году. То, насколько углю удастся сохранить ключевые доли на отдельных региональных энергетических рынках, в значительной мере зависит от возможности применения более рентабельных технологий улавливания, использования и хранения углерода (CCUS) (предпринятые около десяти лет назад первые попытки внедрения технологий улавливания углерода в угольной промышленности закончились во всем мире своего рода «фальстартом» на фоне сравнительных экономических преимуществ конкурирующих проектов ВИЭ в электроэнергетике).
• Доля ВИЭ резко возрастает – с 3% до 15% (вместо 10%, как предполагалось ранее) – поскольку энергия ветра и солнца становится все более экономически конкурентоспособной. Согласно сценарию «Переломный этап», в период с 2021г. по 2050 г. потребление ВИЭ вырастет на целых 626%, что составит около 65% от суммарного роста мирового спроса на первичные энергоресурсы в прогнозный период. К началу 2030-х гг. и далее в большинстве регионов мира проекты с использованием энергии ветра и солнца превзойдут проекты генерирующих мощностей на базе ископаемого топлива по конкурентоспособности с точки зрения удельной стоимости– без целевых субсидий или поддержки со стороны государства. Таким образом, после 2020-х гг. именно под воздействием (прежде всего)рыночных сил глобальные показатели возобновляемой генерации к 2050 году вырастут до уровней, на 50% превышающих прогноз сценария 2020 года («Конкуренция»). Тем не менее, на пути быстрого роста использования ВИЭ и расширения присутствия электромобилей в транспортной сфере также стоят и проблемы. В частности, спрос на материалы – такие как литий – иногда превышает предложение. Помимо этого, имеются сложности в цепочке поставок аккумуляторов, солнечных фотоэлементов и ветровых турбин, где трудно преодолеть чрезмерную зависимость от таких рынков, как Китай. Хотя на некоторых развитых рынках сейчас осуществляется децентрализация производства в рамках более широкой тенденции «оншоринга» [вывода операций из-за рубежа], ее масштабы сравнительно ограничены. Вышеперечисленные факторы в совокупности оказывают сдерживающее воздействие на прогресс экономической конкурентоспособности ВИЭ, но не настолько, чтобы существенно ограничивать рост.

В то же время, базовый сценарий предполагает значительный разброс в путях энергетического перехода в разных странах. В Китае (источнике самого большого в мире объема выбросов парниковых газов в 2020 году) будет активно расти доля ВИЭ наряду с долей природного газа и атомной энергии, которые отыграют у угля значительную часть текущего объема спроса. В США (занявших второе место в мире по объему выбросов в 2020 году) доля ВИЭ будет расти за счет угля, атомной энергии и нефти, а доля природного газа останется в целом неизменной. На европейском рынке ожидается исключительно высокий рост доли ВИЭ в совокупном объеме спроса на первичные энергоресурсы, что приведет к сокращению доли нефти, природного газа, угля и атомной энергии.[6] При этом прогнозируется, что в Казахстане в течение сценарного периода значительно вырастет доля природного газа в спросе на первичные энергоресурсы – главным образом за счет вытеснения угля в сфере выработки электроэнергии, а также будет увеличиваться роль ВИЭ в топливном балансе электроэнергетики, равно как и роль атомной энергии начиная с середины 2030-х гг. (изменения в энергетическом балансе Казахстана более подробно рассматриваются ниже, в разделе «Ситуация в энергетике Казахстана в 2020-2021 гг. и прогноз до 2050 года»).

Дополнительный импульс, который получила деятельность, направленная на смягчение последствий изменения климата, потребовал пересмотра двух сценариев IHS Markit, предполагающих низкий уровень выбросов – Accelerated Carbon Capture [«Расширенное улавливание и хранение углерода»] и Multitech Mitigation [«Многосторонние меры по сокращению выбросов»] – которые анализируют, как отразится на энергетике глобальное сокращение выбросов с достижением нулевого баланса к 2050 году. В отличие от других (перспективных) наших сценариев, основывающихся на совокупности четко сформулированных предположений, исходной точкой этих двух сценариев служит заданный конечный результат (нулевые выбросы к 2050 г.), после чего все причинно-следственные связи выстраиваются в обратном порядке на базе моделирования. Однако, несмотря на предположение об интенсификации процесса декарбонизации, наши новые сценарии, предусматривающие низкий уровень выбросов, по ряду существенных аспектов расходятся с дорожной картой МЭА «Net Zero by 2050» [«Нулевой баланс к 2050 году»].

Этот документ было публикован в мае 2021 года и намечает путь к достижению нулевого баланса выбросов к середине текущего века, делая высокую ставку на интенсивную электрификацию во всех секторах – в основном за счет ВИЭ. Дорожная карта МЭА предполагает, что глобальные выбросы парниковых газов уже достигли своего пика, и излагает меры, которые необходимо оперативно принять в глобальном масштабе, чтобы выйти на нулевой баланс к 2050 году. В отличие от этого, согласно сценариям IHS Markit, предполагающим низкий уровень выбросов, существующую на сегодняшний день колоссальную энергетическую инфраструктуру не удастся преобразовать так быстро, и потребуется некоторое время на то, чтобы изменения в спросе на энергоресурсы пришли в соответствие с более амбициозными целями, которые страны ставят перед собой сейчас. В отличие от пути МЭА, каждый из наших вышеуказанных двух сценариев предусматривает период превышения заданного уровня выбросов в краткосрочной перспективе, которое впоследствии необходимо будет компенсировать для выхода на целевые показатели, намеченные на 2050 год.[7]

KAZENERGY

Продолжение следует …

Предыдущий:             Региональные особенности нефтяного рынка: рост роли стран, не входящих в ОЭСР

Начало:          Обзор и прогноз мирового топливно-энергетического баланса и экономики Казахстана после пандемии COVID-19

Национальный Энергетический Доклад KAZENERGY 2021

[1]Более подробную информацию о составленных IHSMarkit новых базовом сценарии и двух альтернативных сценариях развития мировой энергетики в период до 2050 года, а также о двух специальных сценариях IHSMarkit, предполагающих выход на нулевой баланс выбросов к 2050 году, году можно получить в следующих материалах: IHSMarkit Scheduled Updates Inflections (2021-50): The IHS Markit base-caseviewof the energy future, 14 July 2021 [Плановое обновление данных IHSMarkit «Переломный этап(2021-2050 гг.): базовый сценарий IHSMarkit в отношении будущего энергетики», 14 июля 2021 года]; GreenRules (2021-50): Arevolutionarytransformationtowardasustainablelow-carboneconomy, 14 July 2021 [«Зеленые нормы(2021-2050 гг.): революционный переход к устойчивой низкоуглеродной экономике», 14 июля 2021 г.];Discord (2021-50): Astagnantworldwithweakmarketsandpolicies, 14 July 2021 [«Диссонанс (2021-2050 гг.): мир стагнации со слабыми рынками и политикой», 14 июля 2021 г.]; и Netzerocases (2020-50): AcceleratedCarbonCapture (ACCS) andMultitechMitigation (MTM)—Reachnetzeroemissionsin 2050, 14 July 2021 [«Сценарии нулевого баланса (2020-2050 гг.): Расширенное улавливание и хранение углерода и Многосторонние меры по сокращению выбросов – выход на нулевой баланс выбросов в 2050 году», 14 июля 2021 г.].

[2]См. IHS Markit Insight In 2020, aleapforwardfornet-zeropledges, 29 January 2021[Аналитический обзорIHS Markit «2020 год: скачок на пути к достижению нулевого баланса выбросов», 29 января 2021 г.].

[3]См. IHS Markit Insight EU Commission’s Carbon Border Adjustment Mechanism proposal — Softstarttowinglobalapproval, 15 July 2021 [Аналитический обзор IHS Markit «Предложение Европейской комиссии по механизму трансграничного углеродного регулирования – первый шаг на пути к глобальному одобрению», 15 июля 2021 г.].

[4]Тогда как в 2020 году доля гидроэлектроэнергии и доля атомной энергии (по отдельности) в глобальном спросе на энергоресурсы были немного выше, чем доля ВИЭ, к 2050 году ожидается, что доля ВИЭ превысит совокупную долю гидроэлектроэнергии и атомной энергии.

[5]Зеленый водород (или возобновляемый водород) получают с помощью электролиза воды, причем электричество для этого процесса вырабатывается из возобновляемых источников (таких как энергия ветра, солнца или воды). Выбросы парниковых газов за весь цикл производства возобновляемого водорода близки к нулю. Возобновляемый водород также может быть получен путем риформинга биогаза или биохимической конверсии биомассы. Голубой водород (или ископаемый водород с улавливанием углерода) получают из ископаемого топлива, но CO₂, выделяемый в процессе производства водорода, улавливается и хранится (с применением технологии улавливания и хранения углерода [CCS]) или используется (с применением технологии улавливания, использования и хранения углерода [CCUS]).

[6]Вместе с тем, ископаемое топливо сталкивается в Европе с растущей конкуренцией, особенно со стороны низкоуглеродного водорода, который получаютс помощью электролиза с выработкой электричества из возобновляемых источников. См. IHSMarkitInsightGlobalHydrogen: Europeleadssoaringinvestmentsinsupplyoverthenextdecade, 22 April 2021[Аналитический обзор IHS Markit «Мировой рынок водорода: Европа лидирует по активному наращиванию инвестиций в поставки в течение следующего десятилетия», 22 апреля 2021 г.].

[7]См. IHSMarkitInsightIEANetZero: Aradicalshiftawayfromhydrocarbons, 2 June 2021[Аналитический обзор IHS Markit «Нулевой баланс МЭА: радикальный отказ от углеводородов», 2 июня 2021 г.].