В 2024 году в мире было построено 117 ГВт новых мощностей ветровой генерации. Такие данные представлены в итоговом отчете Глобального совета по ветроэнергетике (GWEC). Установленная мощность мировой ветроэнергетики достигла 1136 ГВт. В России в прошлом году было введено в строй всего 35 МВт (0,035 ГВт) новых ветроэлектростанций (ВЭС), после чего их установленная мощность составила 2,46 ГВт. Для сравнения, вся генерация нашей страны на начало этого года — 269,1 ГВт, пишет Рамблер / Личные финансы.
По данным GWEC, в лидерах по росту мощностей — Китай, где было запущено около 80 ГВт новой ветровой генерации. Это уже не вызывает удивления, Поднебесная окончательно подвинула Европу с пьедестала главных подвижников развития возобновляемых источников энергии (ВИЭ). В отличие от стран Старого Света у Китая для строительства ВИЭ есть финансы, производство и технологии, а не только экономическая необходимость и политический заказ.
Несмотря на самую высокую в мире добычу угля и солидные объемы производства нефти и газа, Китай не удовлетворяет собственными ресурсами внутренний спрос и остается их импортером. А это вызывает периодический рост расходов на энергию, что сдерживает экономический рост. Единственный выход — производить энергию доступными средствами, не используя импортное сырье. Для Китая это стало возможно делать за счет ВИЭ. Установленная мощность электростанций Китая в 2024 году составила 3349 ГВт, на долю ВИЭ приходится 1407 ГВт, в них на ветер — 521 ГВт.
В России ситуация другая. Нефти, газа и угля производится значительно больше, чем потребляется. Это могло бы стать объяснением, почему новых мощностей ВЭС и в целом ВИЭ было введено не так много. Но в лидерах по итогам прошлого года помимо Индии и ЕС еще США и Бразилия. Первая страна — чистый экспортер газа и угля, вторая — экспортер нефти с большой долей гидроэнергетики в энергобалансе (второе место в мире после Китая). В США, по данным местного минэнерго, в прошлом году установленная мощность ВЭС увеличилась на 5,1 ГВт, в 2023 году — на 16 ГВт, а в 2025 году планируется запустить ветряков еще на 7,7 ГВт. В Бразилии установленная мощность ВЭС в прошлом году выросла на 3,3 ГВт до 32 ГВт.
Понятно, что у каждой страны есть свои особенности энергобаланса, но в последние годы часто можно услышать об экономической выгодности ВИЭ и в том числе ВЭС перед угольными, атомными и даже газовыми электростанциями. Говорят об этом и у нас. Но пока мощность наших новых ВЭС, построенных в прошлом году, почти в сто раз ниже, чем было введено в 2024 году в Бразилии.
Впрочем, уже в этом году в России планируется завершение строительства новых ВЭС в объеме около 400 МВт (0,4 ГВт), расположенных в Республике Дагестан и Самарской области, рассказал «РГ» директор Ассоциации развития возобновляемой энергетики (АРВЭ) Алексей Жихарев.
После этого мощность ВЭС в нашей стране приблизится к 3 ГВт, то есть превысит один процент от общего объема. Прирост за год составит почти 16,3 процента, что весьма неплохо, но отставание от лидеров сохраниться, а учитывая их планы, даже увеличиться.
По мнению замдиректора группы аналитики в электроэнергетике Kept Юлии Мирошниковой, одной из причин такого отставания стала уже существующая, построенная энергетическая инфраструктура. Россия обладает огромными запасами дешевых ископаемых ресурсов, и углеводородная генерация по-прежнему доминирует. В отличие от стран ЕС, где есть дефицит местных источников энергии, в России эта проблема остро не стоит.
Кроме того, по словам Мирошниковой, многие привлекательные для ветроэнергетики регионы либо удалены от потребителей, либо требуют дополнительных вложений для организации достаточной электросетевой инфраструктуры для интеграции ВЭС в энергосистему.
Эксперт по энергетике Кирилл Родионов уточняет, что сдерживают развитие ветроэнергетики в РФ дорогие кредиты. В 2024 году эта проблема стала особенно актуальной, привлекать средства теперь совсем не выгодно. Также мешает консервативное отношение регулятора к проектам ВИЭ. С точки зрения Родионова, их нужно продвигать не только в регионах, где у нас намечается дефицит энергии, но и там, где просто ожидается рост спроса на новые мощности генерации. Или, к примеру, в регионах, где сосредоточены производства удобрений, которые продолжают экспортироваться в Европу. С 2026 года в ЕС заработает в полную силу трансуглеродный сбор — Carbon Border Adjustment Mechanism (CBAM) и в России будет расти спрос на чистую электроэнергию со стороны тех компаний, которые имеют возможность осуществлять экспорт продукции в Евросоюз.
Родионов подчеркивает, что привлекательность ветрогенерации растет с каждым годом. Среднемировая стоимость ввода наземных ветрогенераторов снизилась с 2010 по 2023 год на 49% (до 1160 долларов на кВт), а морских — на 48%, до 2800 долларов на кВт (в ценах 2023 года). Вместе с затратами снижалась и нормированная стоимость электроэнергии (LCOE): для наземных и морских ветрогенераторов показатель упал на 70% (до 0,033 долларов на кВт*ч) и 63% (до 0,075 долларов на кВт*ч) соответственно. Еще один тренд — рост средней загрузки морских ветрогенераторов (с 27 процентов в 2010 году до 36 процентов в 2023 году), в том числе благодаря вводу турбин высокой мощности, позволяющих эффективнее вырабатывать электроэнергию при низком ветре.
То есть морские (офшорные) ветряки становится строить все выгоднее. Это подтверждают данные GWEC, что офшорный сегмент будет расти опережающими темпами: в 2025 году ожидается прирост в 16 ГВт, а в 2030 году — уже 34 ГВт. В России пока офшорных ветропарков нет.
По словам Алексея Жихарева, проекты строительства офшорных ВЭС становятся все более экономически эффективными, поэтому их доля на мировом рынке растет. В России пока нет инициатив по развитию офшорной генерации, хотя достаточно хорошие условия для этого есть и в бассейне Каспийского моря и на Дальнем Востоке.
Мирошникова уточняет, что нашей стране для офшорных ВЭС есть очень перспективные районы: побережье Баренцева и Охотского морей, Сахалин, Калининград, Каспий. Но пока планов по строительству офшорных ВЭС нет. Причины — нет четкой регуляторной базы (при строительстве морских ВЭС задействовано морское право и есть ряд нюансов, связанных со статусом генерирующего объекта в море). Отсутствует высокий прогнозируемый спрос на электроэнергию рядом с потенциальными площадками и есть высокие инвестиционные риски. Ну и наконец, отечественного оборудования и технологий для строительства морских ВЭС пока у нас нет, а зарубежные образцы в основном недоступны из-за санкционных ограничений.
Причем почти все необходимое для ветрогенерации на суше наши предприятия производят сами. Как отмечает Алексей Жихарев, все проекты, реализуемые по программе Договоров о предоставлении мощности возобновляемым источникам энергии (ДПМ ВИЭ) — механизм государственной поддержки ВИЭ, соответствуют требованиям по локализации оборудования, подразумевающим производство ключевых компонентов на территории РФ.
Впрочем, при желании, получить это оборудование мы, наверное, сможем. Как и локализовать его производство у нас. Был бы только серьезный спрос. Дело в том, что основным поставщиком ветровых турбин разных типов на мировой рынок является совсем не ЕС или США и даже не Япония или Южная Корея, а Китай. В общемировом ветропарке доля китайских турбин превысила 50%.
Как замечает вице-президент Ассоциации малой энергетики Валерий Жихарев, высокие темпы роста потребления электроэнергии заставляют Китай максимально полно эксплуатировать возможность по наращению генерирующих мощностей за счет нетопливных источников. Китай инвестируют в это огромные ресурсы. Развитие оффшорной ветрогенерации рассматривается в Китае не только как новое пространство для развития низкоуглеродной энергетики, но и как новый рынок для поддержания китайской экономики. Среди десяти крупнейших производителей ветровых турбин в мире китайские компании занимают шесть мест, а европейские и американские производители по итогам 2024 года впервые выпали из первой тройки, уточняет Валерий Жихарев.
