В конце января в Казахстане, Кыргызстане и Узбекистане произошло массовое отключение электричества. Сбой такого масштаба стал возможен из-за объединенной энергосистемы, к которой подключены все три страны, однако она же спасла участников от более тяжелых последствий. Точная причина аварии в электросетях республик до сих пор не установлена. И хотя Нур-Султан, Бишкек и Ташкент обвиняют в произошедшем друг друга, главный вопрос в том, какие уроки из произошедшего извлекут их власти. Какова могла быть реальная причина блэкаута в Центральной Азии и что трем странам необходимо сделать, чтобы избежать его повторения, разобрался президент Института энергетической безопасности (Армения) Ваге Давтян. О
Произошедший 25 января блэкаут в Узбекистане, Казахстане и Кыргызстане продемонстрировал ряд проблем как в отдельных энергетических системах этих стран, так и в самой модели объединенной энергосистемы (ОЭС). Последняя, запущенная еще в 1960-е гг. и перезапущенная в конце 1990-х, сегодня требует серьезного переосмысления с выработкой новых подходов и принципов эксплуатации. Вместе с тем, блэкаут также может послужить поводом для пересмотра тремя странами модели своей энергетической безопасности, нацеленной на обеспечение гарантированного и стабильного энергоснабжения вне зависимости от внешних факторов.
Причины «центральноазиатского блэкаута»
Окончательная причина отключений еще не выявлена. Все три страны продолжают обвинять друг друга, выдвигая свои версии. Например, в Казахстане виновными в аварии называют энергетиков Узбекистана и Кыргызстана, в результате действий которых произошел наброс (быстрое увеличение) мощности на транзит электроэнергии 500 кВ «Север-Восток-Юг Казахстана», что и привело к аварийному разделению транзита. Другими словами, в Кыргызстане и Узбекистане резко возрос спрос, для покрытия которого они и увеличили переток с юга Казахстана. Таким образом, на юге Казахстана возник дефицит, для покрытия которого были увеличены поставки с севера, однако ввиду ограниченности пропускной способности произошло аварийное отключение.
Узбекистан связывает блэкаут с аварией, произошедшей в энергосистеме Казахстана, которая, ввиду синхронизированности систем трех стран, привела к аварийному дисбалансу в рамках энергетического кольца. В свою очередь, Кыргызстан также обвиняет в аварии Казахстан, где сработал аварийный автомат размыкания, вследствие чего перетоки электроэнергии как на юг Казахстана, так и дальше упали на 1500 МВт.
Все эти версии, противоречащие друг другу, в целом являются свидетельством одной тенденции, а именно: составляя одно энергетическое кольцо и, по сути, призванные взаимодополнять друг друга в деле обеспечения коллективной энергетической безопасности, Узбекистан, Казахстан и Кыргызстан демонстрируют глубокие разногласия в своих энергетических стратегиях, исходя скорее из протекционистских, нежели интеграционных позиций.
Впрочем, тому способствует из года в год усложняющаяся геополитическая архитектура центральноазиатского региона, напрямую влияющая на энерготранспортные коммуникации. Речь, в частности, идет о территориальных и земельно-водных спорах и конфликтах между странами региона, поддержание которых вписывается в стратегию «Большой Центральной Азии», нацеленной на сдерживание роста китайского влияния в регионе. Впрочем, данный вопрос требует отдельного рассмотрения. Зафиксируем лишь, что в условиях перманентно подпитываемой геополитической напряженности ни один инфраструктурный проект интеграционного характера не может привести к положительным результатам.
Объединенная энергосистема Центральной Азии
Для более обстоятельного рассмотрения проблемы попробуем разобраться в специфике работы самой объединенной энергетической системы. Изначально, в 1960-е гг., в так называемое центральноазиатское «энергокольцо» входили 5 республик – Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан, Туркменистан и Таджикистан. Система была создана с целью обеспечения региона стабильным энергоснабжением при динамично развивающемся сельском хозяйстве, требующем водных ресурсов для орошения. Особенно здесь следует отметить программу Госплана по развитию хлопководства, которая привела к беспрецедентному отбору воды из Аральского моря с известными экологическими последствиями.
Отметим также не менее амбициозные планы советского руководства по развитию в регионе легкой промышленности. Параллельно с этим в условиях горной местности ставка в развитии энергетической отрасли в республиках региона была поставлена на гидроэнергетику. Это обстоятельство и послужило причиной запуска объединенной энергосистемы, стратегическая задача которой заключалась в сокращении использования водных ресурсов региона в целях электрогенерации и ввиду необходимости их сохранения для сельского хозяйства.
Таким образом, запуская «энергетическое кольцо», Советский Союз сразу решал две задачи – обеспечения стабильных поставок электроэнергии для промышленного комплекса Центральной Азии и экономии водных ресурсов в сельскохозяйственных целях. При этом объеденная система работала изолированно от Единой энергосистемы СССР, и ее диспетчерское управление осуществлялось из расположенного в Ташкенте единого центра.
После развала СССР единая энергетическая система также развалилась, однако была реанимирована в конце 1990-х гг., впрочем, уже с существенно измененной географией участников. В 2003 г. из системы вышел Туркменистан, который нередко обвиняли в несоблюдении правил работы «кольца». Однако главной причиной выхода Ашхабада из системы все же стала его ориентация на Иран, с которым сегодня Туркменистан работает в параллельном режиме. Что касается взаимодействия со странами «кольца», то Туркменистан работает с ними по «островной» схеме посредством выделения генераторов в их сторону.
По решению стран «кольца», позже из системы был исключен также Таджикистан ввиду нарушений условий параллельной работы. В настоящее время при финансовой поддержке Азиатского банка развития (АБР) проводится работа по реинтеграции Таджикистана в ОЭС. Ожидается, что параллельный режим Таджикистана с системой будет налажен уже в 2023 г. Впрочем, многие специалисты из самой республики оценивают такую перспективу весьма скептически.
Новый век – новые вызовы
Произошедшая недавно авария в ОЭС в целом показала, что перезапуск системы в 1990-е гг. и ее дальнейшая работа выстраивались без долгосрочного экономического прогнозирования, основанного на имеющихся экономических и демографических трендах. В частности, в странах «кольца» наблюдается рост потребления электроэнергии, что обусловлено несколькими факторами. Один из них – рост населения. В Узбекистане, начиная с 1991 г., оно увеличилось с 20 млн до почти 35 млн человек. Казахстан после развала СССР продемонстрировал прирост населения в 2,5 млн чел., Кыргызстан – в 2 млн чел. Аналогичная ситуация наблюдается и в других странах региона – Таджикистане и Туркменистане. Очевидно, что подобный прирост является одним из ключевых драйверов роста потребления электроэнергии.
Среди других факторов следует отметить развитие майнинга криптовалют. В целом по регионам мира традиционно наиболее удобными для майнинга криптовалют считаются Центральная Азия и Восточная Европа. В Узбекистане данная отрасль регулируется государством и рассматривается в качестве важного условия повышения инвестиционной привлекательности. В 2018 г. Узбекистан вошел в топ-3 стран мира, наиболее удобных для майнинга.
Майнинг легализован также в Кыргызстане и Казахстане. Однако во всех трех странах то и дело ведутся активные дискуссии на предмет запрета данного вида деятельности, создающего риски энергетической безопасности. Недавний блэкаут заставил власти и экспертное сообщество в очередной раз поднять данный вопрос. На фоне рисков энергетической безопасности в странах региона можно ожидать определенные ограничения в сфере майнига криптовалют, либо применение дополнительных налогов и тарифов.
Майнинг криптовалют – один из системообразующих факторов роста энергопотребления, однако он не приводит к резким скачкам спроса. Следовательно, связывать центральноазиатский блэкаут с майнингом не совсем верно. Возможно, проблема в погодных условиях, приведших к увеличению потребления электроэнергии в отопительных целях.
Все изложенные факторы в условиях изношенности инфраструктур и отсутствия резервных мощностей неизбежно должны были привести к аварии в энергосистеме. Согласно оценкам правительства Кыргызстана, в 2024 г. дефицит электроэнергии в республике составит 17,2 млрд кВт*ч, а его восполнение потребует создания дополнительных мощностей в 1950 МВт. Что касается Узбекистана, то при генерации в 66,4 млрд кВт*ч потребление составляет более 69 млрд кВт*ч. По разным оценкам, дефицит в республике оценивается от 10 до 15%. В отличие от своих соседей, Казахстан располагает профицитом мощностей. Общая установленная мощность составляет 23 621,6 МВт, располагаемая мощность – 20 078,6 МВт. Казахстан является нетто-экспортером электроэнергии: избыток выработки в республике доходит до 5 млрд кВт*ч.
Что же делать?
Сложившаяся ситуация диктует странам ОЭС, в особенности Узбекистану и Кыргызстану, искать пути диверсификации своих энергетических систем, что, прежде всего, предполагает наращивание генерирующих мощностей. В связи с этим в случае с Узбекистаном особую актуальность обретает проект строительства АЭС в Джизакской области. Несмотря на достаточно интенсивные переговоры между Ташкентом и Москвой, соглашение о строительстве объекта пока не подписано, хотя это планировалось еще в 2019 г. Велика вероятность, что блэкаут послужит своего рода стимулом для форсирования процесса.
Перспективы строительства малой АЭС рассматриваются также в Кыргызстане. 20 января 2022 г. в Дубае российская госкорпорация «Росатом» и Министерство энергетики Кыргызстана подписали меморандум о сотрудничестве в сооружении атомных станций малой мощности. В случае запуска в эксплуатацию АЭС в Узбекистане и Кыргызстане объединенная энергосистема может играть лишь вспомогательную роль, используясь лишь во время плановых ремонтных работ или локальных аварий.
Вместе с тем, сохранение электроэнергетических связей между странами ОЭС продолжает оставаться императивом также в контексте энергетической интеграции в Евразийском экономическом союзе. К 2025 г. планируется запуск общего электроэнергетического рынка ЕАЭС. Две из трех стран «энергетического кольца» (Казахстан и Кыргызстан) уже являются членами Союза, в качестве наблюдателя активный диалог с ЕАЭС ведет Узбекистан. Следовательно, с целью осуществления как взаимных перетоков, так и выхода на перспективный электроэнергетический рынок ЕАЭС, сохранение объединенной энергетической системы с ее последовательной модернизацией является важной задачей для долгосрочного энергетического развития всех трех стран.
