В Центральной Азии формируется новая модель энергетической безопасности, где ключевые ресурсы трёх стран — газ Узбекистана, уголь Казахстана и гидроэнергетика Кыргызстана — складываются в единую систему взаимозависимости, пишет Ақ Жайық.
Этот процесс, как отмечает Bugin.info, диктуется не политическими декларациями, а объективными факторами: изменением климата, технологическим развитием и ростом населения.
За последнее десятилетие потребление электроэнергии в регионе выросло на 38 %, а пиковая зимняя нагрузка увеличилась на 42 %. При этом около 25 % регулирующих мощностей оказались утрачены из‑за износа инфраструктуры и неравномерности развития. В этих условиях самодостаточность отдельных стран становится невозможной — и на первый план выходит кооперация.
Узбекистан: газ как основа, но не панацея
Узбекистан, где доля газовой генерации превышает 82 % выработки электроэнергии, приближается к критическому рубежу. В 2025 году страна достигла уровня производства около 53 млрд кубометров газа, при этом внутреннее потребление составило почти 51 млрд. Экспорт газа сокращается, а потребность в импорте электроэнергии и угля растёт.
Несмотря на развитие новых газоперерабатывающих мощностей (в том числе на месторождениях «Мингбулак» и «Сургиль»), страна остро нуждается в гарантированных объёмах зимней электроэнергии. Это делает её зависимой от региональных схем энергообмена — и превращает газ из абсолютного ресурса в элемент более сложной системы.
Казахстан: уголь как гарант стабильности
Казахстан, обладающий крупнейшими в регионе запасами угля (свыше 25 млрд тонн), сохраняет за ним ключевую роль в энергобалансе. В 2024 году на угольную генерацию приходилось 68 % всей выработки электроэнергии — и это не только наследие прошлых лет, но и объективная необходимость.
Особенно важна роль угля в зимний период, когда гидроресурсы ограничены, а спрос на газ в регионе растёт. За первые десять месяцев 2025 года добыча угля в Казахстане достигла 91 млн тонн, подтверждая его значение как опоры региональной энергобезопасности.
При этом экологическая критика угольной генерации сталкивается с реальностью: отказ от неё сейчас привёл бы не к «зелёному переходу», а к масштабному энергокризису.
Кыргызстан: вода как регулятор, но с ограничениями
Кыргызстан, где ГЭС обеспечивают свыше 87 % выработки, сталкивается с парадоксом: его энергия — самая дешёвая, но её недостаточно для покрытия внутренних пиков. За последние 20 лет приток воды в водохранилища (включая Токтогульское) сократился на 15–18 %, а потребление электроэнергии выросло на 2,3 млрд кВт⋅ч.
Страна вынуждена импортировать электроэнергию и инвестировать в новые проекты — такие как Камбарата‑1 и малые ГЭС.
Однако её ключевая роль — в регулировании водного режима, который влияет на весь регион:
- летом сброс воды обеспечивает орошение для Узбекистана и Казахстана;
- зимой накопление воды компенсируется поставками электроэнергии, газа и угля от соседей.
Взаимозависимость как основа устойчивости
С 2020 по 2024 год объём сезонных перетоков электроэнергии между странами вырос на 47 %.
Это подтверждает формирование новой модели:
- Казахстан увеличивает поставки угля в Узбекистан и Кыргызстан (до 3,2 млн тонн в год);
- Узбекистан развивает газовую взаимосвязанность, включая импорт через РФ;
- Кыргызстан оптимизирует водосброс в обмен на энергоресурсы зимой.
Климатические изменения усиливают эту логику: за последние 30 лет объём ледников в регионе сократился на 27 %, а к 2050 году прогнозируется снижение водных ресурсов на 10–15 %. Это повышает роль угля и газа как компенсирующих мощностей.
Перспективы: от конкуренции к кооперации
Страны региона уже реализуют проекты, укрепляющие эту модель:
- Узбекистан внедряет парогазовые станции с КПД свыше 60 %;
- Казахстан развивает ВИЭ, но модернизирует угольную генерацию;
- Кыргызстан фокусируется на расширении гидробаланса и строительстве Камбараты‑1.
Таким образом, Центральная Азия формирует уникальный пример энергетической модели, где традиционные и возобновляемые источники не конкурируют, а дополняют друг друга. Эта взаимозависимость не только снижает риски конфликтов, но и создаёт основу для долгосрочной экономической устойчивости региона.
