Значимым аспектом глобальных тенденций инвестирования в энергетику является резкий рост мощностей ВИЭ. В 2016 г. произошло их рекордное увеличение (на 150 ГВт за год, причем доля ВЭС и СЭС 87%) в общемировом масштабе, которое превысило аналогичный показатель для всех остальных источников энергии, составив более половины от совокупного объема введённых новых мощностей, вследствие сильной политической поддержки строительства солнечных фотоэлектрических установок и наземных ВЭС и снижения капитальных затрат, особенно для СЭС.
В предыдущие годы (2015 г. и 2014 г.) также наблюдались рекордные показатели введения в эксплуатацию новых мощностей (147 ГВт и 120 ГВт, соответственно). Снижение затрат связано, в основном, с экономией за счет масштаба (эффектом масштаба), ростом предложения сырьевых товаров и внедрением передовых технологий.
Ожидается, что данная тенденция сохранится в 2017 г. Внедрению ВИЭ способствует, прежде всего, борьбе с изменением климата, однако она не является в данном случае единственным фактором. Во многих странах, и особенно в развивающихся государствах Азии, не менее важную роль в росте использования низкоуглеродных источников энергии играет борьба с опасным загрязнением воздуха в городах и стремление к диверсификации поставок энергоресурсов в целях повышения энергетической безопасности. Частично этот рост обеспечивается за счет ввода новых мощностей, работающих на природном газе. Но хотя газ обладает существенными преимуществами в том, что касается гибкости, надежности и, на некоторых рынках, цены, новые инвестиции в газовые мощности отстают от инвестиций в ВИЭ. Так, в США в 2016 г. 63% новых мощностей составляли объекты солнечной и ветровой энергетики, а на газ приходилось 29% от совокупного показателя.
В разрезе новых мощностей генерации, мощности солнечной и ветровой энергетики будут доминировать в среднесрочной перспективе благодаря расширению налоговых кредитов США на ВИЭ. Пик увеличения мощностей газовой генерации ожидается в 2017-18 гг., так как основная часть газовых мощностей, заменяющих угольную генерацию, уже была построена и введена в эксплуатацию.
Во многих странах мира ускоренное развитие ВИЭ сопровождалось изменением механизмов финансирования с отказом от менее экономически эффективных (фиксированных) льготных тарифов на поставку электроэнергии в сеть и проведением аукционов/тендеров по мощности, которые считаются более рентабельным способом развития возобновляемой энергетики (как уже отмечалось в НЭД 2015 г.). Эта тенденция особенно заметна в Азии.
Например, в 2016 г. в Индии проводились тендеры на более чем 7 ГВт мощностей солнечной и ветровой энергетики в рамках национальных и региональных программ. В то же самое время, власти Китая снизили размер льготных тарифов на поставку электроэнергии в сеть для континентальных ВЭС и СЭС коммунально-бытового назначения (на 5-15% для ВЭС, начиная с 2018 г., и на 13-19% для солнечных фотоэлектрических установок коммунально-бытового назначения, начиная с 2017 г.), одновременно начав пробные аукционы для солнечных фотоэлектрических установок коммунально-бытового назначения.
В конце 2016 г. о планах ежегодного сокращения льготных тарифов на поставку электроэнергии в сеть в течение трехлетнего периода с переходом в 2017 г. на систему закупок через аукцион объявила Япония, а в Австралии был начат ряд крупных тендеров (в отношении мощностей солнечной фотоэлектрической энергетики и средств хранения энергии) в рамках программы, направленной на восстановление доверия к рынку. На Ближнем Востоке можно отметить Иорданию и Дубай, которые повысили целевые показатели по мощностям солнечной энергетики и провели соответствующие тендеры. Помимо этого, новые тендеры были объявлены в Саудовской Аравии, которая тем самым подтвердила свое стремление достичь ранее пересмотренного целевого показателя на 2030 г. в сфере возобновляемой энергетики.
В то же самое время, в Латинской Америке прогресс в данном направлении более проблематичен. В 2016 г. Бразилия отменила тендеры в отношении мощностей ветровой и солнечной энергетики, в результате чего разработчики и инвесторы проектов оказались в ситуации неопределенности. Первый аукцион в сфере резервной энергетики (LER) неоднократно откладывался, и в конце 2016 г. Был окончательно отменен. Второй подобный аукцион был перенесен, и теперь прием заявок по проектам солнечной и ветровой энергетики в его рамках будет осуществляться, начиная с 2019 г. Вместе с тем, в ходе второго тендера по ВИЭ в Мексике наблюдалась ожесточенная конкуренция за контракты. Национальный центр управления энергетикой Мексики (CENACE) определил 23 победителей тендера, проводившегося в октябре 2016 г., которые получили права на подписание долгосрочных контрактов в сфере энергетики и сертификаты экологически чистой энергетики (CEL). Средняя цена ветровой и солнечной энергии составила 33,47 долл. США/МВт*ч, что на 30% ниже по сравнению с предыдущим тендером. Ожидается, что в 2017 г. в Мексике будет объявлен третий аукцион по электроэнергии, мощности и CEL.
Несмотря на быстрые темпы наращивания мощностей ВИЭ, важно помнить о том, что основная часть мирового потребления энергоресурсов будет еще много лет (по крайней мере, до конца рассматриваемого прогнозного периода) обеспечиваться за счет традиционных источников углеводородов. К 2040 г. на ВИЭ будет приходиться лишь 5% от общемирового объема потребления первичных энергоресурсов, а совокупная доля угля, нефти и газа в этом объеме будет составлять все еще более трех четвертей. Однако картина будет широко варьироваться в разных частях мира: в некоторых регионах (например, в Европе) ВИЭ будут играть все более весомую роль, тогда как в других странах ожидается, что рост потребления энергоресурсов будет главным образом обеспечиваться за счет природного газа (США, Казахстан) или природного газа и атомной энергии (Китай).
Если рассматривать более узкую область – будущее мировое производство электроэнергии – то можно увидеть более существенный рост использования ВИЭ. Ожидается, что к 2040 г. на долю энергии ветра и солнца будет приходиться 8% и 6% от общего объема генерации, соответственно, поскольку их себестоимость становится все более конкурентоспособной по сравнению с традиционными источниками электроэнергии.
Однако при этом все же важно отметить, что: (a) экономика ВИЭ гораздо более сложный вопрос, чем просто сравнение стоимостной составляющей (анализ приведенной стоимости электроэнергии); (б) наращивание мощностей возобновляемой энергетики по-прежнему требует политической поддержки; и (в) непостоянные источники энергии на основе ВИЭ сами по себе не способны обеспечить надежную поставку мощности и электроэнергии потребителям в полном объеме.
Ключевые инвестиционные тенденции в ТЭК Казахстана
Иностранные инвестиции вносят огромный вклад в развитие стран с развивающейся экономикой, включая Казахстан. Несмотря на то, что их доля в общем объеме инвестиций, как правило, сравнительно невелика, иностранные инвестиции являются одним из основных источников доступа к технологиям, капиталу, управленческим компетенциям и экспортным рынкам.
С момента обретения независимости Казахстан добился успеха в привлечении значительного объема иностранных инвестиций, что способствовало ускорению развития национальной экономики и перехода к рыночным отношениям, особенно в энергетическом секторе. Ранее, в советский период, единственной возможной формой иностранных инвестиций было создание совместных предприятий, однако с тех пор в Казахстане появился целый ряд других схем, включая дочерние предприятия со 100-процентным иностранным участием и инвестиции в акционерный капитал казахстанских компаний.
Важность прямых иностранных инвестиций (ПИИ) для ТЭК Казахстана заключается в том, что они позволяют стране использовать свой богатый ресурсный потенциал за счет реализации проектов, которые иначе реализовать было бы просто невозможно либо в силу масштаба, либо в силу технических сложностей. В частности, для таких сложных, с точки зрения реализации и технологий, проектов, как Кашаган, Карачаганак или Тенгиз, требуются технологические и управленческие компетенции, имеющиеся только за пределами Казахстана – прежде всего, у ведущих международных нефтяных компаний (МНК).
“Несмотря на быстрые темпы наращивания мощностей ВИЭ, важно помнить о том, что основная часть мирового потребления энергоресурсов будет еще много лет (по крайней мере, до конца рассматриваемого прогнозного периода) обеспечиваться за счет традиционных источников углеводородов”
Вложения в эти проекты внутри страны, в свою очередь, приводят к расширению и модернизации многих других смежных отраслей экономики. Совокупный валовой приток ПИИ в экономику Казахстана вырос с 1,3 млрд. долл. США в 1993 г. до максимального показателя – 29 млрд. долл. США в 2012 г., после чего незначительно снизился до 24 млрд. долл. США в 2013-2014 гг.
Совокупный объем (накопленная сумма) ПИИ в экономику страны в целом за период с 1993 г. достиг уровня 241,9 млрд. долл. США (по состоянию на конец 2014 г.). Однако, вследствие неблагоприятной ситуации в мировой нефтегазовой отрасли после 2-го квартала 2014 г., валовой приток ПИИ в экономику Казахстана сократился почти вдвое, упав до 14,8 млрд. долл. США в 2015 г.
Низкая цена на нефть и траектория спада в инвестиционном цикле особенно серьезно отразились на притоке иностранных инвестиций в два сектора в 2015 г.: инвестиции в добычу нефти и газа снизились на 4,5 млрд. долл. США (до 2,8 млрд. долл. США), а инвестиции в разведку сократились на 0,2 млрд. долл. США.
Данный спад составляет половину от общего объема сокращения ПИИ. Другие отрасли экономики, где наблюдался более низкий приток ПИИ, включают обрабатывающую промышленность (прежде всего, металлургию, где сокращение составило 1,2 млрд. долл. США) и сферу торговли (сокращение на 1,3 млрд. долл. США). Стабилизация цен на нефть в 2016 г. развернула тенденцию в обратном направлении: валовой приток ПИИ вырос на 5,8 млрд. долл. США и составил 20,6 млрд. долл. США по большей части благодаря росту ПИИ в добычу нефти и газа (на 2,9 млрд. долл. США) и другие сферы (такие как обрабатывающая промышленность и торговля, где рост составил 2,8 млрд. долл. США).
Если рассматривать ситуацию с точки зрения отдельных стран-инвесторов, то лидирующая позиция среди инвесторов осталась за Нидерландами, на долю которой пришлось порядка двух третьих (7,7 млрд. долл. США) от совокупного притока ПИИ за 2016 г., в то время как аналогичный показатель за 2014 г. составил 29% или 6,8 млрд. долл. США. Это объясняется тем, что операторами таких крупных проектов, как Кашаган и Карачаганак являются компании, зарегистрированные в Нидерландах.
В период с 2014 г. по 2016 гг. инвестиции в основные фонды, т.е. инвестиции в основные средства (активы с длительным сроком службы), такие как здания, машины и оборудование, а также другие виды инфраструктуры или сооружений, которые находятся в собственности фирмы не менее одного года – резко упали в текущих долларах США (примерно на 43%) в результате снижения курса тенге к доллару в 2015 и 2016 годах. В то же самое время, в местной валюте (в постоянных ценах) инвестиции в основные фонды выросли на 25% по сравнению с 2014 г., составив 6 трлн. тенге в 2015 и 2016 годах. Около две трети прироста пришлось на три сферы, относящиеся к категории «промышленность»: добыча нефти и газа, сервисные услуги в области разведки и добычи, а также нефтепереработка. Доля инвестиций в основные средства нефтегазовой отрасли выросла с 18,4% от общего объема в экономике в 2013 г. до 23,4% в 2016 г.
Показатель отношения чистого притока ПИИ к ВВП (используемый Всемирным банком для сравнительного анализа экономик стран мира) в Казахстане вырос с 3,2% в 2014 г. до 3,6% в 2015 г., в то время как в период с 2010 г. по 2013 г. (до падения мировых цен на нефть в 2014 г.) он в среднем составлял 5,7%. Если рассматривать другие страны того же региона, ведущие добычу углеводородов, то приток ПИИ (в процентах от ВВП) за аналогичный период вырос также в Азербайджане (с 5,9% до 7,6%), что обусловлено текущей реализацией крупных проектов разведки и добычи, включая Шах-Дениз 2. В Туркменистане и Узбекистане отношение ПИИ к ВВП выросло на 2,3% и 0,6% (до 11,9% и 1,6%), соответственно, чему способствовала реализация большого количества проектов разведки, добычи и переработки с участием иностранных инвесторов.
В то же время, в России данный показатель снизился с 1,1% в 2014 г. до 0,5% в 2015 г., главным образом вследствие международных санкций. Такая динамика иностранных инвестиций показывает, что интерес инвесторов к региону продолжается, хотя несколько более сдержанными темпами и обусловлен, в основном, конкретными и масштабными проектами. Также эта динамика указывает на имеющую место конкуренцию между странами за привлечение ПИИ.
№1 (86), 2018 KAZENERGY
