Возобновляемая энергетика в последние годы стала одним из заметных драйверов создания новых рабочих мест в мире, процесс чего является необходимым приоритетом устойчивого низкоуглеводного развития. В обозримой перспективе ее значимость для глобального рынка труда еще более возрастет, принимая во внимание прогнозируемое дальнейшее расширение возобновляемой энергетической генерации. Особую роль эта позитивная тенденция играет для развивающихся экономик, которые продолжат лидировать с точки зрения внедрения новых возобновляемых энергетических мощностей и производства отраслевого оборудования.
По итогам минувшего года совокупная численность прямых и косвенных рабочих мест в глобальной возобновляемой энергетике, включая и крупные гидроэнергетические станции, достигла 10,3 млн. Такие подсчеты приводит Международное агентство по возобновляемой энергетике в своем ежегодном обзоре рынка. Это означает, что в годовом сопоставлении рост составил 5,3%, – главным образом за счет большей активности в секторе солнечной фотовольтаики и биотопливной промышленности. За исключением крупной гидроэнергетики, численность занятых оценивалась в 8,8 млн человек, что на 6,3% выше, чем в 2016 году.
Таким образом, можно констатировать то, что все большее количество стран получает не только экологические, но и явные социально-экономические дивиденды от активного использования возобновляемой энергетики. Ведь возобновляемая энергетика, кроме непосредственно генерации, охватывает высокотехнологичные производства и обширную глобальную производственно-сбытовую цепочку, которые требуют активного привлечения трудовых ресурсов. Вместе с тем, основная масса занятых в отрасли приходится по-прежнему лишь на несколько стран. Главным образом, ими являются Китай, Бразилия, США, Индия, Германия и Япония. Кстати, они же рассматриваются в качестве ведущих государств по уровню развития возобновляемой энергетики в целом.
В Казахстане возобновляемая энергетика пока что не играет заметной социально-экономической роли с точки зрения задействования рабочей силы, так как ее коммерческое развитие началось только несколько лет назад. Но реализуемая государством стратегия перехода на устойчивое развитие, предусматривающая расширение доли возобновляемой энергии в общем энергобалансе, значительно увеличит спрос на высококвалифицированных отраслевых специалистов в долгосрочной перспективе.
В данном контексте следует учитывать, что общие тренды отраслевой занятности определяются широким спектром технических, экономических и политических факторов.
К примеру, падающая стоимость технологий продолжает активно способствовать расширению использования возобновляемой энергетики. Создание отраслевых рабочих мест является следствием географических подвижек в производстве оборудования и размещении объектов возобновляемой энергетики. В данном контексте корпоративные стратегии и межстрановые «перегруппировки» промышленности являются важным обстоятельством ввиду того, что цепочки поставок становятся более глобализованными и географически дифференцированными. С другой стороны, отраслевой динамизм и активное создание рабочих мест в азиатских государствах во многом связаны с растущими объемами ввода в эксплуатацию новых мощностей и наличием сильных производственных возможностей в целом. Это поддерживается политическими мерами вроде зеленых тарифов, аукционов, льготных кредитов, стимулированием местного содержания и т.д.
Государственные политики, включая общую степень приверженности к трансформации энергетического сектора, также можно позиционировать как ключевой фактор. Там, где эти политические подходы становятся менее благоприятными для возобновляемой энергетики, внезапно изменяются или становятся неопределенными, результатом становятся существенные потери отраслевых рабочих мест. И наоборот.
Причем в некоторых случаях даже ожидания изменений в политике может привести к активизации проектными разработчиками шагов по продвижению портфелей отраслевых проектов, которые в ином случае были бы реализованы позже. Результатом здесь становится временный всплеск отраслевой активности и создания рабочих мест в некоторых государствах, с последующим спадом. Наглядным примером являются США, где ожидаемое введение тарифов на импорт солнечных панелей привело в 2016 году к более активной реализации на национальном уровне проектов – с последующим заметным замедлением в течение минувшего года.
Немаловажно и усиление значимости производительности труда в ходе становления технологий возобновляемой энергетики, так как процессы на сегодня в значительной степени автоматизированы. В данном контексте повышающаяся технологичность отрасли требует со временем существенно меньше трудовых ресурсов на единицу произведенного отраслевого оборудования или выработанной электроэнергии. Указанная тенденция будет усиливаться в расчете на обозримую перспективу.
С учетом этого прогноз Международного агентства по возобновляемой энергетики свидетельствует о том, что численность занятых в глобальной возобновляемой энергетике в состоянии увеличиться до 23,6 млн человек в 2030 году, и до 28,8 млн человек – в 2050 году. Отраслевая автоматизация не станет критическим ограничителем в данном контексте. Причем рост занятости в возобновляемой энергетике в состоянии частично компенсировать ожидаемое сжатие рабочих мест в сфере традиционной энергетики и добычи ископаемого топлива.
Солнечная энергетика
Закончившая минувший год с рекордным показателем ввода в эксплуатацию новых мощностей (94 ГВт), глобальная солнечная энергетика остается крупнейшим работодателем среди всех секторов возобновляемой энергетики. Общее число занятых увеличилось в годовом сопоставлении на 8,7% до 3,37 млн человек.
Здесь основными трудовыми рынками остаются Китай, Индия, США и Япония. Таким образом, ключевой спецификой солнечной фотовольтаики является то, что рабочие места сконцентрированы в относительно небольшом количестве государств. Это во многом обуславливается тем обстоятельством, что большинство производственных мощностей сосредоточено в отдельных странах, а внутренние рынки сбыта значительно различаются по объему. В частности, ведущая пятерка государств обеспечивает 90% имеющихся рабочих мест в рассматриваемом секторе. В свою очередь, в региональном срезе безусловно лидирует Азия, которая охватывает почти 3 млн занятых или 88% от глобального показателя. Для сравнения, доля Северной Америки составляет всего 7%, Европы – 3%. В этом «заслуга» прежде всего Китая, как ведущего производителя оборудования и компонентов, а также крупнейшего рынка действующих солнечных электростанций. На него приходится две-трети от глобального количества рабочих мест (примерно 2,2 млн человек). Также продвигается вперед Индия, где численность занятых в солнечной энергетике достигла 164 тыс.
На таком фоне занятость в Европе продолжила свою понижательную динамику, отражая ограниченность внутреннего рынка новых солнечных установок и низкую конкуренцию между европейскими производителями солнечных модулей. К примеру, EurObserv’ER указывает на 8-процентное снижение рабочих мест в Евросоюзе в 2016 году до 99 тыс. Что более удивительно, согласно информации Solar Foundation, впервые отмечено падение численности занятых и в США – до 233 тыс. человек. Аналогичный процесс наблюдается в Японии, где в 2017 году из-за замедления активности сектор потерял около 30 тыс. рабочих мест, сократившись до 272 тыс.
Однако с учетом прогнозируемого значительного расширения солнечной энергетики в мире в ближайшие годы, все большее число стран будет демонстрировать расширение трудовой активности в результате участия в глобальной производственно-сбытовой цепочке, особенно в секторе строительства и коммерческого оперирования солнечными станциями.
Ветровая энергетика
С учетом как наземного, так и шельфового сегментов, ветровая энергетика обеспечивает занятость 1,15 млн человек в мире. Это на 0,6% ниже аналогичного показателя 2016 года.
Большинство рабочих мест сосредоточено в небольшом количестве государств, но степень концентрации несколько слабее, чем в случае с солнечной энергетикой. Здесь на долю Китая приходится порядка 44% от общемировой численности рабочих мест, а на ведущую «пятерку» стран (Китай, Германия, США, Индия и Великобритания) – соответственно 76%.
Региональная картина также более сбалансирована по сравнению с солнечной фотовольтаикой. К примеру, на азиатских ветроэнергетических рынках работают около 610 тыс. человек или около половины от общемировой численности. В то время как на Европу и Северную Америку приходится соответственно 30% и 10%.
Китай по-прежнему сохраняет неоспоримую позицию глобального лидера как с точки зрения ввода в эксплуатацию новых мощностей, так и валового объема действующих мощностей. Хотя общий ввод новых мощностей в 2017 году сократился на 15%, этот показатель в трудозатратной шельфовой ветроэнергетике увеличился на 26%. При этом, судя по имеющимся оценкам Национального центра Китая по возобновляемой энергетике (CNREC), общая секторальная занятость в Китае оставалась на неизменном уровне – около 510 тыс. человек.
С учетом как наземного, так и шельфового сегментов, ветровая энергетика обеспечивает занятость 1,15 млн человек в мире
Информация Американской ветровой энергетической ассоциации (AWEA) показывает, что занятость в США незначительно выросла на 3% до 105,5 тыс. рабочих мест. В то же время, численность работающих в европейском ветроэнергетическом секторе достигла 344 тыс.
В данном контексте стоит подчеркнуть, что в глобальном масштабе продолжает интенсифицироваться соперничество между производителями, производственно-сбытовая цепочка глобализируется.
К примеру, ориентация на экспорт играет особую роль для европейского рынка, так как целый ряд региональных производителей выпускают ветроэнергетическое оборудование и комплектующие исключительно для экспортных поставок. Wind Europe обращает внимание на то, что 80% европейских ветроэнергетических компаний либо производили, либо коммерчески присутствовали в других частях мира. Недавний пример, датский производитель турбин Vestas в начале текущего года заявил о планах реализовать проект производственного хаба в Аргентине, где он продает свое оборудование с 1991 года.
С учетом подобных тенденций диверсификации глобальной производственно-сбытовой цепочки, рост занятности в ветроэнергетическом секторе будет активно отмечаться в большом числе государств.
Жидкие биотоплива
За исключением Бразилии, все остальные ведущие производители биоэтанола в минувшем году достигли новых рекордных показателей производства. Как следствие, глобальная занятость в секторе в годовом сопоставлении выросла на 12%, достигнув 1,93 млн человек.
Большинство указанных новых рабочих мест было создано в сельскохозяйственной производственнобытовой цепочке (выращивание и сбор сырья). Строительство новых топливороизводящих заводов и обслуживание действующих производственных комплексов требуют существенно меньше людских ресурсов, но они должны быть высококвалифицированными и более «дорогими» с финансовой точки зрения.
Однако изменения в секторальной занятости не обязательно равноценны нетто увеличению или сокращению рабочих мест. К примеру, такие типы сырья как пальмовое масло, соя и т.д. широко используются в различных сельскохозяйственных и коммерческих целях в дополнение к биоэнергетическому сектору, ввиду чего состав конечного потребления является достаточно волатильным.
Региональный профиль занятости в производстве биотоплива серьезно отличается от ветрового и солнечного секторов. В частности, Латинская Америка формирует примерно половину от общемирового количества рабочих мест. Тогда как Азия (где сосредоточена преимущественно трудозатратная активность по производству сырья в Юго-Восточной Азии) – 21%, а Северная Америка и Европа – соответственно только 16% и 10%.
Бразилия продолжает оставаться крупнейшим рынком занятости для глобального сектора жидкого биотоплива. Согласно отдельным оценкам, в этой стране в секторальную активность вовлечено почти 800 тыс. человек, с незначительным приростом к уровню 2016 года. Численность занятых также увеличилась в США, на фоне рекордного производства этанола и биодизеля. Европа продемонстрировала расширение производства и численности вовлеченной рабочей силы, которая, согласно информации EurObserv’ER, составляла 200 тыс. человек.
На фоне отмеченной в последние годы волатильности производства биотоплива из-за колебаний экспортного спроса, Индонезия резко сократила численность занятых в секторе в 2017 году сразу на 22% до 180 тыс. человек. Еще один крупный и ориентирующийся на трудоемкие процессы заготовки сырья производитель, Колумбия, охватывает почти 191 тыс. работающих (данные Национальной биотопливной федерации Колумбии).
Крупная гидроэнергетика
Международное агентство по возобновляемой энергетике неоднократно указывало на то, что, как не парадоксально, данные по уровню занятости в этом секторе остаются неполными и недостаточными. Причем дополнительная трудность заключается в четком отделении малой гидроэнергетики от крупной.
Согласно имеющимся статистическим сведениям, малая гидроэнергетика напрямую обеспечивает занятость 290 тыс. человек в мире по итогам минувшего года. В свою очередь, в крупной гидроэнергетике работали примерно 1,5 млн человек. Главным образом, рабочие места сосредоточены в сфере эксплуатации и обслуживания объектов генерации – 63%. Доля занятых в строительстве ГЭС за 2017 год сократилась с 38% до 30% из-за ослабления коммерческой активности в глобальном масштабе. Из-за низкой трудоемкости, производство гидроэнергетического оборудования значительно отстает по уровню созданных рабочих мест.
В годовом сопоставлении отмечается снижение численности рабочих мест на 10%. Падение обусловлено преимущественно влиянием ситуации в Китае и Бразилии, где ввод в эксплуатацию новых гидроэнергетических объектов продемонстрировал замедление по сравнению с быстрыми темпами роста в предыдущие годы.
Как и в других основных секторах возобновляемой энергетики, в гидроэнергетическом также можно констатировать явно выраженную концентрацию рабочих мест в небольшом количестве государств. В частности, на Китай, Индию и Бразилию приходится 52% от всех прямых рабочих мест в глобальном масштабе (соответственно, национальные доли – 21%, 19% и 12%). Вместе с тем, доля Китая в общемировой занятости в секторе крупных ГЭС радикально снизилась на 20% в 2017 году ввиду усиления производительности труда и более низких объемов ввода новых генерирующих объектов.
Следующие за ними страны значительно отстают. К примеру, удельная доля у идущих на четвертом/пятом местах России и Пакистана – соответственно только 4% от общемирового показателя.
KAZENERGY, №3 (88) 2018
